Неточные совпадения
— Подойди-ка сюда, — сказал я часовому, — осмотри ружье да ссади мне этого молодца —
получишь рубль
серебром.
Там вы
получили за труд, за старание двенадцать рублей, а тут вы берете ни за что, даром, да и не двенадцать, а пятнадцать, да и не
серебром, а всё синими ассигнациями.
Николай Петрович сказал ему, что брат сам себя поранил по неосторожности, на что доктор отвечал: «Гм!» — но,
получив тут же в руку двадцать пять рублей
серебром, промолвил: «Скажите! это часто случается, точно».
Подозрение это нашло себе подтверждение на предварительном следствии, коим установлено: 1) что Смельков незадолго до смерти
получил из банка 3800 рублей
серебром.
Пока еще не разразилась над нами гроза, мой курс пришел к концу. Обыкновенные хлопоты, неспаные ночи для бесполезных мнемонических пыток, поверхностное учение на скорую руку и мысль об экзамене, побеждающая научный интерес, все это — как всегда. Я писал астрономическую диссертацию на золотую медаль и
получил серебряную. Я уверен, что я теперь не в состоянии был бы понять того, что тогда писал и что стоило вес
серебра.
— Ни ложки, ни плошки не оставили! Полон дом
серебра был, самовар серебряный был, сколько брильянтов, окромя всего прочего, — все припрятали! Плакали наши денежки! дай Бог двадцать копеек за рубль
получить!
— Вследствие вина-с. Я к вам, как к провидению, многоуважаемый князь. Сумму четырехсот рублей
серебром получил я вчера в пять часов пополудни от одного должника и с поездом воротился сюда. Бумажник имел в кармане. Переменив вицмундир на сюртук, переложил деньги в сюртук, имея в виду держать при себе, рассчитывая вечером же выдать их по одной просьбе… ожидая поверенного.
Когда баушка Лукерья
получила от Марьи целую пригоршню
серебра, то не знала, что и подумать, а девушка нарочно отдала деньги при Кишкине, лукаво ухмыляясь: «Вот-де тебе и твоя приманка, старый черт». Кое-как сообразила старуха, в чем дело, и только плюнула. Она вообще следила за поведением Кишкина, особенно за тем, как он тратил деньги, точно это были ее собственные капиталы.
Райнер
получал очень хорошие деньги. Свою ферму в Швейцарии он сдал бедным работникам на самых невыгодных для себя условиях, но он личным трудом зарабатывал в Петербурге более трехсот рублей
серебром в месяц. Это давало ему средство занимать в одной из лучших улиц города очень просторную квартиру, представлявшую с своей стороны полную возможность поместиться в ней часто изменяющемуся, но всегда весьма немалому числу широких натур, состоявших не у дел.
Генеральша, не зная этого, доверила ему, как и прежде часто случалось,
получить с почты тысячу рублей
серебром.
— Я
получил пятьсот рублей
серебром, — проговорил он.
— Даже безбедное существование вы вряд ли там найдете. Чтоб жить в Петербурге семейному человеку, надобно… возьмем самый минимум, меньше чего я уже вообразить не могу… надо по крайней мере две тысячи рублей
серебром, и то с величайшими лишениями, отказывая себе в какой-нибудь рюмке вина за столом, не говоря уж об экипаже, о всяком развлечении; но все-таки помните — две тысячи, и будем теперь рассчитывать уж по цифрам: сколько вы
получили за ваш первый и, надобно сказать, прекрасный роман?
Капитан был холостяк,
получал сто рублей
серебром пенсиона и жил на квартире, через дом от Петра Михайлыча, в двух небольших комнатках.
Затем Балалайкин, с своей стороны, замахнулся (но без нанесения) и отсчитал три четвертака. И таким образом, меньше чем в минуту, без всяких беспокойств, добрый старик
получил рубль сорок пять копеек
серебром и вследствие этого совершенно воспрянул духом.
Мать ее была из рода Бактеевых и очень богата: она оставила дочери девятьсот душ крестьян, много денег и еще более драгоценных вещей и
серебра; после отца также
получила она триста душ; итак она была богатая сирота и будущая богатая невеста.
— «Деньги же пять рублей
серебром сполна
получил, в чем и подписуюсь. За незнанием грамоты руку приложил отставной приказный Ермил Акишев».
— Три рубля
серебром с вас следует
получить! — сказал он ей.
— Как же не содержанкой? Мать мне сама призналась, что она
получала от вас несколько месяцев по триста рублей
серебром каждый, и я надеюсь, что деньги эти вы давали ей за меня, и она, полагаю, знала, что это вы платите за меня!.. Как же вы оба смели не сказать мне о том?.. Я не вещь неодушевленная, которую можно нанимать и отдавать в наем, не спрашивая даже ее согласия!
После недавнего своего объяснения с Елизаветой Петровной, возымев некоторую надежду в самом деле
получить с нее тысячу рублей, если только князь ей даст на внука или внучку тридцать тысяч рублей
серебром, Елпидифор Мартыныч решился не покидать этой возможности и теперь именно снова ехал к Анне Юрьевне, чтобы науськать ту в этом отношении.
Все так собирались, а многие и исполнили. Идеалисты были ужасные. Андрей Петрович сожалел о бедняках и безродных и хотел, чтобы и из них каждый имел что-нибудь приличное, в чем оно ему представлялось. Он давал всем бедным приданое — серебряные ложки и белье. Каждый выпущенный прапорщик
получал от него по три перемены белья, две столовые серебряные ложки, по четыре чайных, восемьдесят четвертой пробы. Белье давалось для себя, а
серебро — для «общежития».
— «Почтеннейший Григорий Мартынович! Случилась черт знает какая оказия: третьего дня я
получил от деда из Сибири письмо ругательное, как только можно себе вообразить, и все за то, что я разошелся с женой; если, пишет, я не сойдусь с ней, так он лишит меня наследства, а это штука, как сам ты знаешь, стоит миллионов пять
серебром. Съезди, бога ради, к Домне Осиповне и упроси ее, чтобы она позволила приехать к ней жить, и жить только для виду. Пусть старый хрыч думает, что мы делаем по его».
Он радостно прощался с Англиею и оставлял без малейшего сожаления свое место при вульвичском арсенале, где он
получал около 500 фунтов жалованья (по позднейшему курсу около 5000 рублей
серебром на наши деньги).
— Во-первых, я думал о моей службе в Петербурге. Я буду
получать две тысячи рублей
серебром, эта верно, — граф сказал. И если к этому прибавить мои тысячу рублей
серебром, значит, я буду иметь три тысячи рублей — сумма весьма достаточная, чтобы жить вдвоем.
— Главный садовник, немец, одного жалованья
получает две тысячи рублей
серебром, — сказал он между прочим.
[Вслед за моими деньгами Гоголь
получил тысячу рублей
серебром от Прокоповича в счет будущих доходов за продажу сочинений.
Сорок пять
серебром, а мы с ним всего
получили двести душ!
Соломонида Платоновна. А, это следует! А мне не следует
получить с вас тридцать тысяч
серебром, которые отец твой у меня и у матери моей перехватил на свое мотовство; мне этого не следует с вас
получить?
— Давайте, — говорил ему на это лаконически Иосаф, и купец, нимало не задумываясь, вытаскивал из кармана иногда тысяч пять, шесть, десять
серебром и отдавал их ему на руки, твердо уверенный, что завтра же
получит на них билет.
В августе месяце, живучи уже в Петербурге, я
получил в почтамте страховое письмо со вложением пятидесяти рублей
серебром. В письме было написано...
Я сейчас
получил письмо от князя Михайлы Семеныча, которое и имею честь предъявить вам! (Подносит держимое им в руке письмо к глазам своим и читает его.) «Любезный граф! Поздравляю вас кавалером ордена брильянтовых знаков и с пожалованием вам аренды в пять тысяч рублей
серебром и вместе с тем спешу вас уведомить, что на ваше место назначен тайный советник Яков Васильич Карга-Короваев!»
Слышу ото всех, что он там богатеет, и вдруг вчера
получаю от него письмо, в котором он почти приказывает мне немедленно выслать ему на какую-то временную перевертку шесть тысяч рублей
серебром.
— «Ну так, говорит, скажите ему, что я буду; но я, говорит, для этого с дачи в город должен приезжать, а потому желаю с него
получить тысячу рублей
серебром за визит!..»
— Ах, дяденька, — говорит, — как откуда! Он за мной в приданое
получил тридцать тысяч
серебром.
— Что же, — возражаю я ему в свою очередь, — денежные средства? По-моему, ваши денежные средства вовсе недурны: жалованья вы
получаете около трехсот рублей
серебром, именье… хоть вы и расстроили его, но поустрой-те немного, и одной оброчной суммы будете
получать около шестисот
серебром; из этих денег я бы на вашем месте триста рублей оставил матери: вам грех и стыдно допускать жить ее в такой нужде, как жила она эти два года. Извините, я говорю прямо.
— Будут-с капиталы! Всякому купцу, который думает завести фабрику около Москвы, где он должен будет платить по четыре рубля
серебром за сажень дров, конечно, выгоднее будет устроить фабрику у меня в именье, где я поставлю ему за рубль
серебра сажень, или, лучше сказать, я не дам этого никому, я сам устрою завод — стеклянный, хрустальный, бумажный, какой вздумается, и наперед знаю, что буду
получать огромные барыши.
Именье, однакож, принял и потом, видевши большие во всем запущения, только, знаете, хотел было немного поустроить, не тут-то было: через месяц какой-нибудь
получаю от них письмо, умоляют, чтобы прислал тысячу рублей
серебром.
— Позвольте-с, — перебивает он меня, — если вам угодно успех этот отнести к чину майора, так вот вам другие два примера: пред самым моим отъездом один наш прапорщик, и один даже юнкер, оба бедняки, женились и
получили в приданое: первый небольшое состояньице с десятью тысячами
серебром годового дохода, а второй хватил полмиллиона.
Последний работник
получает четыреста, а который поискуснее и холодную там подковку знает, так и четыреста на
серебро хватит, а много ли богачей?
Что в обительских кладовых было спрятано,
получили обратно, но золото,
серебро, жемчуги и другие драгоценные вещи так и пропали.
— А что же «кличут»!.. Кличут-то меня разно кличут, а у кого я что-нибудь украл? ан я ничего не украл, а живу честно и благородно. Павлунька не так пошел, а семьсот
серебра получил деньгами, да что еще, брат, гульбы было… Вот бы ты посмотрел!.. А он еще сто рублей прислал матери.
«Тысяча восемьсот такого-то года, августа в двадцатый день, в Нижегородской ярманке, я, нижеподписавшийся оренбургский первой гильдии купец Махмет Бактемиров Субханкулов,
получил от почетного гражданина и первой гильдии купца Марка Данилыча Смолокурова тысячу рублей
серебром, с тем, что обязуюсь на будущей Нижегородской ярманке возвратить сии деньги ему самому или кому он прикажет, ежели я, Субханкулов, до тех пор не вывезу в Россию из хивинского плена находящегося там Мокея Данилова».
Тот развернул ее и прочел: «1884 года, декабря 26 дня, я, нижеподписавшийся, выдал сию расписку купцу Ивану Силову Куроедову в том, что передал в вечное его владение законную супругу мою, Митродору Петрову Паупертову, за что и
получил с него, Куроедова, тысячу рублей
серебром, и обязуюсь никаких беспокойств ни ей, супруге моей, ни ему, Куроедову, не оказывать и никогда против них никаких претензий не иметь, в противном случае должен я ответствовать по законам гражданским и уголовным.
Говорят, что австрийская финансовая администрация, назад тому несколько лет, протянула было свои ручки к королевским гробам, но галицийские поляки сложились, внесли в австрийскую казну столько
серебра, сколько эта казна надеялась
получить, обобрав усыпальницу, и отстояли таким образом гробы своих королей.
Сортировщик с внятными расстановками начал диктовать «оные семь рублей и десять копеек
серебром получил и расписался такой-то, а вместо его неграмотного отставной рядовой Константин Пизонский».